Исак был поздним ребенком. К моменту его рождения Абраму уже исполнилось 100 лет. Сара тоже была не девочка, далеко за 90. Она даже опасалась, что у нее будут проблемы с грудным вскармливанием: 
מי מלל לאברהם היניקה בנים שרה כי ילדתי בן בזיקנה «Кто бы сказал Абраму, что я буду кормить сына грудью в моем то преклонном возрасте?». Но Абрам был на седьмом небе от счастья. А на восьмой день он сделал ребенку обрезание. Когда у Сары, наконец, кончилось молоко, маленький Исак уже мог есть обычную пищу. И Абрам, воспользовавшись случаем, устроил грандиозный пир…
Но Саре показалось, что сын Агари, Ишмаэль насмехается над ее крохой. Она была очень старая, Сара, это был ее первый и единственный ребенок…
— Абрам, прогони Агарь и ее сына.
— Но Сара, сын Агари это и мой сын. Как ты можешь такое требовать? Ведь это же все равно, что отказаться от своих идеалов, принципов…
— Прекрати, Абрам. В пределах одного вдоха нет места иллюзиям, а ты продолжаешь паясничать. Ищмаэль первенец, ему и достанется наследство. А уж тогда Агарь тогда точно выгонит меня из моего же дома на старости лет с крошечным ребенком на руках. У шиксы Агари этих еврейских сантиментов точно нет… Мои построения не нравится некоторым убогим духом, но, увы, в них есть сермяжная правда, Абрам.
— Ты знаешь, Абрам, — сказал ему Бог, к которому Абрам обратился за советом, — Сара, я думаю, права. כול אשרתאמר אלך שרה שמע «Все, что скажет тебе Сара — слушай». Ишмаэль уже взрослый парень, ему скоро двадцать. Агарь еще довольно молодая аппетитная баба. Они не пропадут.
А Сара… Сара — старая крикливая еврейка с годовалым ребенком на руках. Всю жизнь чем-то болеет, безжалостно заражая своих половых партнеров. И всю жизнь прожила с тобой, безропотно таскаясь с тобой по всем этим эмиграциям и репатриациям, и решая в койке все твои многочисленные проблемы. При этом оделась скромно — никаких перьев, блесток, чешуи. И раз за разом начинала все с начала и прощала тебе все твои нелепые коммерческие авантюры и походы налево. А сама… А сама она в сущности, совершенно беспомощная…
Да и потом, Абрам. Она не просто спала с тобой все эти годы, она твоя сестра по отцу. Смотри, Абрам, тебе решать. А я что? Я всего лишь Бог, мое дело не пророчествовать, а научно предупреждать о наступлении такого, а не другого будущего. Пока мы не живем в обществе, в котором агнец возляжет рядом с волком. Такое общество, в котором каждый волк становится агнцем, перевоспитываясь в непосредственной практике борьбы и труда, еще возникнет. И тогда каждому воздастся по потребностям и от каждого возьмется по возможностям… Бога еще долго несло, и закончил он далеко за полночь, обрисовав вкратце вопрос о христианском взгляде на мастурбацию. А утром…
וישכם אברהם בבוקר ויקח לחם וחמת מים ויתן אל הגר שם על שכמה ואת הילד וישלחה ותלך ותתע במתבר באר שבע «И встал Абрам рано утром, и взял хлеб и мех воды, и дал Агарь, положив ей на плечо. И отослал ее. И пошла она, блуждая по пустыне в районе Беэр-Шева». Канонический русский перевод, идеально точный и исключительно литературный.

PS. Классика сентиментальной прозы. Ее непревзойденная вершина. Написано три тысячи лет до нашей эры.