Один раз я чуть не трахнул американку. Она была не совсем американка, русская, из уехавших. Но жила таки в Штатах. Чуть-чуть не американка, но с гражданством. Она приехала в Питер. Обещала позвонить. И не позвонила. Сказала, что пока шастала по Эрмитажам и прочим Невским проспектам ей чуть-чуть времени не хватило. Буквально одного дня. Чтобы позвонить. Ну и хуй с ней.

Я родился чуть позже, чем хотел. Октябренком я был, председателем пионэрской дружины был, а комсомольцем – не успел. Чуть-чуть не хватило. Буквально года. Комсомол вместе с пионерией рассыпался к ебеням. А бабки горкома комсомола взял наш комсомольский секретарь и вложил в дело. Торгует электроникой. В России больше не живет.

Моя любимая вышла замуж чуть раньше, чем хотел этого я. Ее муж был немного старше. Ненамного. На чуть-чуть. Но выглядел взрослым мужиком. А потом я прорезал ему рога. Небольшие. Чуть-чуть. И это радовало меня. А ему нихуя не мешало. Потому что он не знал. Хотя, конечно чуть-чуть догадывался.

А потом я кончил чуть раньше времени. И у мужа, который по количеству и размеру рогов соревновался со стадом маралов, чуть не появился ребенок. Второй. От меня. Потому что первый у нее уже был. И чуть-чуть был похож на ее мужа. А больше на нее.

Врачи просили денег за хороший аборт. А мне не хватало. Чуть-чуть. Так я в первый раз ограбил человека. И только случайно меня не поймали менты. Им не хватило скорости совсем чуть- чуть. Я успел убежать дворами. А потом долго стоял в подъезде и задыхался. И сердце чуть не выскочило из горла. Но не выскочило.

Потом она бросила мужа. И жила со мной. Недолго. Совсем чуть-чуть. Неделю. А потом нахуй меня бросила. Потому что денег у меня тогда было чуть-чуть.

А я чуть не спился. Потому что остался совсем один. И меня чуть не сожрали тараканы. Но не сожрали. Потому что я храплю во сне и они пугались. Наверное. А потом мне позвонили и предложили работу. Хорошую. И я стал пить по  чуть-чуть.

Работа надоедала все больше и больше. Я стал опаздывать по утрам. Немножко. Совсем чуть-чуть. Но меня все равно уволили. И я, наверное, стал умнее. Чуть-чуть.

На другую работу я не опаздывал никогда. Потому что за мною высылали машину. Водитель гудел внизу. А соседей это злило. Чуть-чуть. И они регулярно заливали меня водой. А я с ними ругался под настроение.

Появилась жена. Нам было хорошо. Но она отличалась от той, первой. Ненамного. Совсем чуть-чуть. Этого хватило, чтоб я стал ей изменять. Она находила чужие вещи в доме и обижалась. И даже кричала. Но негромко. Чуть-чуть.

Чуть позже жены – появилась дочка. Я покупал ей игрушки и она радовалась. И пыталась сказать «папа». У нее немножко не получалось. Совсем чуть-чуть. Но все равно было понятно. И я за нее радовался.

Дочь росла незаметно. По чуть-чуть. Сейчас ей уже 20. Она привела домой своего жениха. Мы с ним сидели на кухне и пили водочку. Пока женщины готовили на стол. И даже втихую покурили. В форточку. Одну сигарету на двоих. По паре затяжек. По чуть-чуть.
С зятем мы ездили на рыбалку. Сидели. Удили. Выпивали. Разговаривали «за жизнь». Он казался умнее меня. Ненамного. Совсем чуть-чуть. Я радовался за него. У него были перспективы. Совсем чуть-чуть ему оставалось до диплома и я взял бы его к себе в фирму.

Дочь пришла в слезах и заперлась на кухне с женой. Их было плохо слышно. Совсем чуть-чуть. Обе плакали. Оказывается, зять ей изменил. И дочь застала его в постели с другой. Она пришла из института раньше, чем собиралась. Ненамного. На чуть-чуть.

Росла внучка. Когда я качал ее на коленях у меня вдруг заболело сердце. Еле слышно. чуть-чуть. За первым инфарктом – второй. Я умираю. И до смерти мне осталось совсем чуть-чуть.

На заднем фоне звучат слова песни «...чуть-чуть не считается....»