Секретарь доктора встретила меня дежурной, но весьма доброжелательной улыбкой. Мы поздоровались. Я весьма нервничал, но старался держать себя в руках.
-    Господин Ковальчук? – спросила она.
-    Да, это я.
-    Генрих Альбертович ждёт вас. Пройдёмте.
Я зашагал вслед за ней по небольшому коридору с морскими пейзажами, развешанными на стенах. Коридор упирался в красивую, покрытую чёрным лаком дверь. На стене над дверью была приделана фигурка ангела.
-    Генрих Альбертович! - приоткрыла дверь секретарь. – К вам пациент.
-    Да, да, пусть заходит, - донёсся густой, бархатный голос психоаналитика.
Я переступил порог заботливо приоткрытой секретарём двери и вошёл в кабинет.
-    Валентин Тимофеевич, - приветствовал меня рукопожатием доктор.
-    Генрих Альбертович, - ответил я на рукопожатие.
Он оказался серьёзным представительным мужчиной за пятьдесят в затемнённых очках и с окладистой седой бородой.
-    Присаживайтесь, - предложил он мне. – Прежде чем начать, я сделаю некоторые записи для карточки пациента. Ваш возраст?
-    Тридцать четыре.
-    Образование?
-    Высшее.
-    Профессия?
-    Менеджер.
-    В какой сфере?
-    Торговля автомобилями.
-    Семейное положение?
-    Холост. Точнее сказать в разводе.
-    Как давно?
-    Три месяца.
-    Раньше обращались к психоаналитикам?
-    Нет. Это первый раз.
Доктор удовлетворённо покивал головой и, закончив писать на бланке, откинулся на спинку кресла.
-    Итак, Валентин Тимофеевич, на что жалуетесь?
В очередной раз на меня нахлынула волна скованности.
-    Депрессия, - ответил я. – Тяжёлая депрессия. Плюс… некоторые проблемы в сексуальной сфере.
-    Какие именно?
Я собрался с духом и выдохнул:
-    Неприязнь к сексу. Не получаю от него никакого удовольствия, но при этом постоянно о нём думаю. Когда оказываюсь рядом с женщиной, испытываю тошнотворное чувство отторжения. Никаких явных причин к этому не вижу.
Генрих Альбертович покивал головой и, немного подумав, сказал:
-    Мы поступим так. На сегодняшнем сеансе я постараюсь выявить причину вашего состояния и наметить пути для его преодоления. По окончании сеанса я сообщу вам, какие действия намерен предпринять по отношению к вам в дальнейшем, сколько времени займёт ваше лечение и некоторые особенности его осуществления. Если таковые особенности будут иметь место, - улыбнулся он.
Я постарался улыбнуться в ответ. Вышло это несколько коряво.
-    Ну а теперь, - продолжил доктор, - я прошу ваш переместиться на кушетку, снять пиджак, расслабиться. И мы немного побеседуем.


-    Почему вы развелись с женой? – задал доктор вопрос.
Вопрос этот я ждал. Именно в разводе, как мне казалось, психоаналитик и будет искать причины моего неадекватного состояния. Хотя развод… Что развод, он не имел ко всему этому никакого отношения. Депрессия и сексуальная неудовлетворённость преследовали меня и раньше. Задолго до того, как я познакомился с Оксаной.
-    Мы не любили друг друга. Были совершенно разными. Даже трудно сказать, почему мы решили пожениться. К тому же у неё имелись лесбийские наклонности.
-    Вот как! Опишите её.
-    Она высокая черноволосая девушка. Симпатичная, но вряд ли её можно назвать красавицей. Спортивное телосложение, карие глаза, улыбчивая.
-    Это был ваш первый брак?
-    Официальный – да.
-    Были неофициальные?
-    Да, в студенческие годы я жил с одной девушкой. Это была в большей степени дружба, чем любовь и привязанность.
-    Как звали ту девушку?
-    Её звали Алёна.
-    Как она выглядела?
-    Она была рыженькой, веснушчатой девушкой. Хрупкого телосложения.
-    Вы лишились девственности с ней?
-    Нет, девственности я лишился в школе.
-    Каким образом?
-    Мы с двумя друзьями заплатили деньги одной женщине.
-    Взрослой женщине?
-    Да, ей было за тридцать.
-    Вам понравился ваш первый секс?
-    Нет, не очень. Я практически ничего не почувствовал.
-    В каком возрасте это произошло?
-    В пятнадцать.
-    Вы, или кто-то из ваших друзей бил эту женщину?
-    Нет, что вы! Она была гораздо старше нас, мы относились к ней с уважением.
-    Вы встречались с ней один раз?
-    Нет, раза четыре.
-    И каждый раз платили?
-    Да.
-    Каждый раз вы были с друзьями?
-    Да, с друзьями.
-    Как её звали?
-    Не помню.
-    Опишите её.
-    Я плохо помню, как она выглядела.
-    И тем не менее, постарайтесь вспомнить.
Я попытался воссоздать в памяти те детские полузабытые сцены. Почему-то память не торопилась выдавать их мне в полном объёме и без искажений.
Женщина, виделось мне. Голая женщина стоит посреди комнаты на коленях.
«На коленях? Разве она стояла на коленях?»
Чья-то нога вытягивается к ней и прикасается подошвой к щеке. Женщина ластится к ней, целует её и пытается лизать. Я понимаю, что нога моя. Потом я почему-то сижу на ней верхом и отчаянно смеюсь. Женщина бегает по залу – по огромному залу – он постоянно увеличивается и вдруг я понимаю, что это вовсе не зал, а какое-то поле, мы скачем по нему, у женщины длинные ноги и копыта, я подковал её на днях. В моих руках плётка, я хлещу её по бокам и улюлюкаю. Вокруг всадники, у них в руках сабли, они машут ими, а женщины под ними рычат. Я отрубаю головы, и кровь, густая тяжёлая кровь хлещет фонтанами из ран. Уставшая женщина хрипит подо мной и бормочет: «Как я хотела бы сестрёнку…»
«Что со мной происходит? Почему заболела голова?»
Я чувствовал отчаянное головокружение. Потолок и стены плясали. Меня тошнило.
-    Вы занимались с Алёной анальным сексом? – слышал я голос доктора.
-    С Алёной? С какой Алёной?
-    Алёна – это девушка, с которой вы жили, будучи студентом.
-    Ах, с Алёной… А разве я уже рассказал вам о той женщине из детства?
-    Да, не волнуйтесь. Вы всё рассказали. Итак, Алёна…
-    Алёна… - я пытался сосредоточиться. – Да, кажется, мы занимались с ней анальным сексом.
-    Вы не уверены?
-    Просто я плохо помню. В любом случае мы не особенно увлекались этим. Ей не нравился анальный секс.
-    Ей было больно, неприятно?
-    Да. Кажется, да. Ей было неприятно.
-    А Оксана? Она любила анальный секс?
-    Оксана? – я напряжённо вспоминал это имя.
-    Да, Оксана. Ваша жена. Вы развелись с ней три месяца назад.
-    Оксана, да, да, Оксана… Да, мы занимались анальным сексом.
-    Как часто?
-    Нечасто. Всего несколько раз.
-    Она встречалась при вас с девушками?
-    Да, к ней приходили подруги. Но если вы имеете в виду…
-    Именно это я и имею в виду. Вы видели, как она занималась сексом с девушками?
-    Нет, секса я не видел. Я видел, как она целовалась с ними.
-    Как часто Алёна занималась сексом с девушками?
-    Алёна? Разве она была лесбиянкой?
-    Я спрашиваю у вас.
-    Я не помню. Неужели и она была лесбиянкой?
-    Вспомните хорошенько. Она обнималась с подругами, целовалась?
Две девушки. Сидят в беседке, вдали море. Поцелуи, ласки. Поворачиваются в мою сторону и, заразительно смеясь, манят меня к себе. Но я не там, меня нет там. И тем не менее я вижу.
«Это не моё. Ничего подобного я не помню!»
Бежим. Ветер и дождь. Звери сзади, их целая стая. Я слышу вой, но ноги скользят. Девушка поддерживает меня и шепчет: «Скорей, любимая, скорей!..» Глина, месиво. Ноги вязнут, я кричу, она впереди и не может дотянуться. Я оглядываюсь – волчьи пасти. Вот они, вот. Меня сбивают с ног и зубы вгрызаются в горло.
«Потерянность и покой. Мне отдохнуть бы, забыться».
-    Ваша мать кормила вас грудью?
-    Не помню.
-    В каком возрасте она вас родила?
-    В двадцать один… кажется.
-    Она мастурбировала вам?
-    Мастурбировала?!
-    Да, некоторые матери мастурбируют своим сыновьям. Так советуют делать многие сексологи. Для снятия у ребёнка напряжения.
-    Нет.
-    Нет или вы не помните?
-    В моей памяти нет таких воспоминаний.
-    Вы видите ползущую по дереву змею. Ваши действия.
-    Змею?.. – голова была тяжёлой и не желала мне подчиняться. Не удалось даже приподнять её. – Какую змею?
-    Ядовитую змею. Она шипит и высовывает язык. Что вы будете делать?
-    Не знаю… Понятия не имею.
-    Вы должны ответить.
-    Я отрываю ей голову.
Голос доктора был глухим и отдалённым. Я едва слышал его.
-    Два ребёнка. Мальчик и девочка. Девочка отнимает у мальчика игрушечный пароход. Кто из них ваш ребёнок?
-    Отнимает девочка?.. Забавно. У меня нет детей.
-    Один из них – ваш ребёнок.
-    Мой ребёнок – внутри! Он внутри меня!
-    Он один из них.
-    Он ещё не родился!
-    Вы держите в руке мужской член. Вы хотели бы его погладить?
-    Мужской член? Да, конечно!
-    Вы гладите его. Что ещё?
-    Я плачу.
-    Вы плачете?
-    Я плачу неистово. Я ласкаю его и плачу.
-    Хорошо. Вы бреете волосы.
-    Волосы? На спине?
-    Разве я сказал на спине? Вы бреете их на спине? Это спина?
-    Спина? О, чёрт, неужели он вернулся!
-    Кто он?
-    Мой мужчина. Мой бывший мужчина.
-    Сколько лет вы встречались?
-    Три года. Три ужасных года. Знали бы вы, как он неприятен мне!
-    Вы венчались в церкви?
-    Мне трудно вспомнить. Церковь…
-    Вспомните церковь. Нечто очень важное связано с церковью.
-    Церковь…
Я в белой фате, я венчаюсь. Над моей головой держат венец, я смеюсь и жду мужа. Подъезжает машина, он выходит из неё – в чёрном костюме, с розой на лацкане. С огромным букетом роз.
«А ещё он уложил лаком волосы. Первый раз в жизни. Они были такие гладкие, твёрдые и совершенно не колыхались на ветру».
Два бокала, в обоих – вино. Руки смыкаются, слышен звон хрусталя. По течению и в кратности - завлекаемы, видимы. Солнце? Да, почти что. Плотность разрывается и сквозь густые покровы пробивается первый луч. Ласка, нега, расслабленность. Меня трогают руки, скользят по груди, по животу, потом спускаются ниже… Ориентир вдали, курс прочерчен, колонны движутся. Влагой, влагой, влагой – идём и движения яростны. Прочерки, воздействия. Что-то не так? Всё так, дорогая, всё так. За приходом искры и разносятся сонмами во всю безбрежность. Сеют, жнут. Люди со сжатыми кулаками, за ними правда и ответственность. Порой в забытьи, порой отчаянием. Рухни, сойди! Отведут в конечность начертанного, объяснят позывные. Ответишь двумя длинными и коротким. Жертвенные, и топтать, топтать. Отчётлив, разумен, скор. Приходит тишина, девушки молчат и жалостливо смотрят вдаль. Вечер. Ты возьмёшь меня с собой? Ну, конечно. Конечно. И сквозь покровы, сквозь тьму – будет нестись и звать. Где же ты? Где?


-    В каком возрасте вы в первый раз поцеловались с мальчиком? – доктор внимательно смотрел на меня и делал какие-то записи в блокнот.
-    В семь лет, - ответила я. – Это был соседский мальчик, я плохо помню его.
-    Это были только поцелуи или что-то большее?
-    Только поцелуи. Я бы просто не позволила тогда что-то большее. У меня были очень строгие родители, они постоянно напоминали мне о правилах хорошего поведения.
-    А с девочкой?
-    С девочкой позже. Лет в двенадцать.
-    Какой поцелуй понравился вам больше?
-    Конечно с девочкой. Девочки нежнее.
-    Ваш бывший муж часто оказывался не способен выполнить супружеский долг?
-    Да, частенько. И всегда он винил в этом меня.
-    Каковы были его доводы?
-    «Ты холодная, равнодушная. Ты не возбуждаешь меня». Наверное, он был прав.
-    Он не мог быть прав. Та девушка, с которой вы сейчас встречаетесь – она дорога вам?
-    Трудно сказать. Она милая, но вряд ли я люблю её по-настоящему. К тому же мне ужасно хочется построить наконец-то нормальные гетеросексуальные отношения. Тяга к мужчинам ещё не угасла во мне.
Генрих Альбертович посмотрел на часы.
-    Ну что же, Валентина Тимофеевна, - сказал он. – На сегодня закончим.
Я поднялась с кушетки, поправила юбку и причёску.
-    Какие ваши заключения? – спросила у психиатра.
-    Заключения позитивные. Случай ваш интересный, но вполне поддаётся лечению. Половая дезориентация – это весьма распространённое явление. Думаю, что смогу помочь вам. Цикл из десяти сеансов должен снять все противоречия в вашей психике. Вы согласны на лечение?
-    Да, конечно. Я доверяю вам.
-    В таком случае жду вас в пятницу в это же время.
Я взяла свою сумочку и направилась к двери.
-    До свидания, Генрих Альбертович, - сказала на прощание доктору.
-    До свидания, - отозвался он. – Всего хорошего.
В коридоре я встретила секретаря. Она тоже собиралась уходить.
-    Закончили? - улыбнулась она мне. – Значит, можно сходить на обед.
-    Вы ходите в ресторан? – спросила я.
-    Нет, поблизости нет приличного ресторана. Я хожу в кафе. Оно немного пролетарское, но питаться там можно.
В лифте мы спускались вместе. Я смотрела на попку этой девушки и чувствовала, как во мне просыпается желание.
«Вот бы залезть ей под юбку», - мелькнуло в голове.
-    Вы не будете против, если я пообедаю с вами? – спросила я её.